Земли Хайтаны - Страница 64

Впрочем, у одной самки на левой руке все предплечье покрывали браслеты из деревянных и костяных бусин, при одном из жестов Олег заметил среди них блеск золотого шарика. А жестикулировала «барышня» много: встав перед Удуром, она минуты две что-то бормотала непрерывным речитативом, а тот с почтением внимал. Стало понятно, что познания Млиша о языке клотов были неполные – он оказался двухуровневым или сейчас говорили на неизвестном наречии. Но последнее сомнительно: Олег не понял ни единого слова, даже похожих не было, да и манера разговора слишком странная.

Обладательница браслетов без предупреждения развернулась в сторону землянина, взглянула на него с высоты своего двухметрового роста, отчетливо произнесла:

– Ты тот, кто дружит с водой. Удур тоже дружит с водой. Мы дружим с водой. Все дружим с водой. И вместе быть лучше, чем одному. Будем.

Олег неплохо разбирался в сложной речи клотов, да и самка выразилась вполне понятно. Его удивило лишь то, что говорила она: судя по всему, у этого народа матриархат был в чести. Странно, что Млиш об этом не знал. Итак, предводительница маленького племени просит принять его под свою руку на тех же правах, что и Удура. Интересно, почему великан дожидался именно его, не обратившись к Добрыне, и как он узнал, что Олег непременно вернется, да еще по Наре? Гигант и прежде нередко вытворял разные фокусы, но подобного ясновидения не демонстрировал.

Однако сейчас гадать нет времени, надо принимать решение. Впрочем, оно очевидно.

– Хорошо, – кивнул Олег, позабыв, что клоты не реагируют на человеческие жесты. – Мы будем вместе. Но я не знаю, как вернуться на остров: у нас маленькая лодка, все не поместятся.

– Далеко идти не надо, – произнес Удур. – Люди здесь, пришли за пушистыми деревьями для новых домов.

– Добрыня пригнал мужчин валить лес?

– Да. Они наверху.

– Я понял.

Олег приободрился: выходит, что островитяне занялись заготовкой дерева. Раз так, то в лагере лесорубов сейчас не меньше тридцати человек. Еще по зиме туда несколько раз отправляли мужчин, они без особых затей рубили деревья, бросая их на месте. Не удосуживались даже рубкой сучьев – это можно сделать и позже. А вот валка не ждет – по теплу упавшие кедры, сосны или ели почти всегда ломались или трескались после удара о землю. Процент брака был очень высок – никакие ухищрения не позволяли сберечь стволы исполинов. Зимой другое дело – они падали не на твердую землю, а в глубокий снег, смягчающий удар. Сейчас оставалось только очищать бревна и скатывать к заливу Фреоны, где их вязали в плоты для дальнейшей транспортировки. Запасы леса здесь были очень велики – хватит не на один поселок.

Размышляя, он внимательно осмотрел клотов, заметил у некоторых свежие отметины на шкуре – великаны попали в переплет. Указав на рассеченное, едва затянувшееся запястье одного из самцов, Олег поинтересовался:

– С кем вы сражались?

– Ваксы, – коротко ответила все та же самка.

– Понятно… Много ваших погибло?

Предводительница молча вернулась в хижину, вышла оттуда с мешком, плетенным из сушеных водорослей, спокойно высыпала его содержимое на землю. Олег содрогнулся, уставившись на кучу подкопченных ладоней клотов – их было не меньше двух десятков.

– Вы что, рубите руки своим мертвым? – удивился парень.

– Мы больше не могли жить на старом месте. Там мы погибнем все. А эти руки мы бросим в воду в том месте, где станем жить. Пусть дружат с водой.

Вдаваться в тонкости странных верований клотов Олег не стал:

– Ладно. Собирайтесь, а я пока пойду за товарищами. Наверх отправимся вместе. Удур, топай за мной, надо будет помочь дотащить лодку до леса, не стоит бросать ее на берегу.

Арки вместе с проснувшейся Аней ждали Олега на пляже. Он коротко обрисовал им ситуацию, после чего все быстро собрали немудреные пожитки, оставив большую часть оружия ваксов в лодке, а саму ее надежно спрятав в кустах.

Когда вернулись к полянке, Олег сперва подумал, что они ошиблись местом, но, убедившись, что это не так, с трудом удержался от изумленного возгласа. Хижина исчезла: не развалилась, не сгорела – именно исчезла. Складывалось впечатление, что она ему попросту померещилась – не осталось ни единого стебелька тростника, даже трава была неизмята.

Олег бросил по сторонам несколько косых взглядов, но справиться с загадкой не смог: ни малейших следов припрятанных стройматериалов не наблюдалось, а клоты, рассевшись на корточках по краю полянки, вели себя с обычной невозмутимостью. Как-то не верилось, что еще минуту назад они лихорадочно раздирали тростниковые стены и поспешно скрывали все следы своего пребывания. Хотелось бы взглянуть на это зрелище, но, увы, поезд ушел.

Удур, не задерживаясь, направился дальше. Олег, занимаясь геологоразведкой, бывал в лагере лесорубов, но к Наре с этой стороны никогда не спускался, так что полностью доверился мохнатому проводнику. Клоты, выждав, пока маленький отряд минует полянку, потянулись следом. Никто не произнес ни слова, впрочем, судя по всему, эти создания предпочитают открывать рот как можно реже.

Клот уверенно пробрался через сырой прибрежный лес, безошибочно вышел на возвышенную гривку, уводившую ровно на юг. Через полчаса достигли хвойных зарослей – лиственных деревьев здесь почти не было, а еще минут через десять послышался стук топоров.

Вскоре отряд вышел к крупной делянке, на ней работало полтора десятка лесорубов. Большинство с помощью двуручных пил распускали стволы на бревна, пригодные к транспортировке, и складывали их на волокуши, остальные очищали сваленные по зиме деревья от веток. Рабочие трудились под присмотром троих дозорных, засевших на деревьях, где для этого соорудили площадки. Заслышав тревожный свист, Олег свистнул в ответ, а затем выдал витиеватую матерную руладу.