Земли Хайтаны - Страница 75

Странный гость.

Однако Олег не подал виду, что удивлен. Мало ли что! Может, человеку интересно поговорить со столь знаменитым путешественником и победителем каннибалов. Газет и телевидения здесь нет, да и в любом случае новости лучше всего получать из первых рук, если не хочешь довольствоваться слухами. До Олега уже доходили разные фантастические подробности его похождений. В частности, поговаривали, будто, убегая от хайтов, он питался сырым мясом убитых врагов, так что удивляться желанию умного человека пообщаться без глупых посредников не стоит.

Угощать нечем, выпивки нет, так что ритуал гостеприимства упростился до минимума: Олег просто кивнул в сторону чурбачков, используемых вместо стульев. Гости присели, тут же потекла неторопливая беседа. Говорил лишь священник, да Алик изредка поддакивал – в разговоре чувствовалась недосказанность, натянутость. Люди явно говорили не о том, о чем хотелось бы, просто выполняли стандартный ритуал «завязки разговора». Олег спокойно рассказывал, как прошло плавание, сколько деревень ваксов уничтожено в ходе беспрецедентного геноцида, каковы каннибалы в бою и как относятся к уничтожению своих поселений. Стандартный треп с очевидцем событий, даже подоплеку никто не поднимал – точно так все мог рассказать любой рядовой лучник.

Первым сворачивать со стандартного русла беседы с возвратившимся путешественником стал Руслан. Этот немолодой мужчина молчал на протяжении всего разговора, но слушал очень внимательно, то и дело бросая на Олега колючие взгляды, щуря свои маленькие водянистые глазки. Парень не удивился, когда толстяк невпопад хриплым голосом произнес:

– Олег, ты вроде раньше здесь самым главным был?

– Да, но очень давно. В самом начале, когда только обживаться стали, там, на острове. Добрыни тогда еще не было, он позже приплыл, с севера, от самых земель хайтов.

– А зачем же ему власть уступил?

Олег, не понимая, куда он клонит, недоуменно пожал плечами:

– А зачем она мне? Здесь власть не льготы, а дополнительные обязанности. Вы на Добрыню посмотрите: я иногда не пойму, спит ли он вообще когда-нибудь? Да и талант особый нужен: здесь не Земля, вождь должен не языком в Думе махать, а реально на месте заботиться о подчиненных, координируя их деятельность и подавая пример. От правильного руководства зависят и существование поселка, и наши жизни. Нет, такую ответственность мне не потянуть, вот и уступил место Добрыне. Да и людей он немало с собой привел, с трофейным оружием. Реально его группа посильнее моей была, но он вопрос руководства поднимать не стал. Я потом сам решил.

– А зря, – бросил Руслан. – По мне, так ты все же получше него будешь.

– Это почему же? – уточнил Олег, постепенно начиная понимать, к чему весь этот разговор.

– Скажи, ты бы решился переносить поселок на берег, причем на правый?

– Но ведь другого выхода не оставалось. Старый располагался неудачно, его сильно подтапливало, а на левом пришлось бы долго расчищать землю от леса и кустарников, там нет степных участков.

– Я не о том, – поморщился Руслан. – Ходят слухи, что ты возражал против переноса…

– И как бы я это мог сделать? – удивился Олег. – Меня и близко здесь не было во время переезда, я пришел, когда все давно свершилось.

– Да, так и есть. Но все же потом ты высказал Добрыне свое мнение.

Олег не удивился информированности собеседника. Нет, он не подозревал Аню в излишней болтливости, просто стены, как известно, имеют уши. Да и стенами это назвать трудно – какие-то хлипкие перегородки из тонких жердей и листьев камыша, проходя мимо хижины, можно без труда расслышать даже тихий разговор. А законы людской молвы просты: всякую информацию она трактует вовсе не в угоду истине, разве что истина слишком скандальна и способна возбуждать нездоровый интерес без всякого искажения.

Неудивительно, что несколько безобидных слов слухи превратили в спор с вождем, где Добрыне было указано на его ошибку. Говорить, что все было не так, бесполезно – не поверят. Да и любопытно, что будет дальше. Олег уже понял, что столкнулся с проявлением оппозиции. Руслана он доселе не знал, но ничего нет удивительного в том, что бывший вождь недоволен нынешними порядками. Добрыня держал власть крепко, немалая часть решений принималась им единолично, а это вряд ли понравится тем, кто привык к более значимым ролям.

С отцом Николаем тоже все ясно: священнику очень не по нраву оголтелый атеизм вождя. Он мог бы это стерпеть, однако не в этом случае: Добрыня думал о религии в последнюю очередь и отказался выделить даже нескольких рабочих на возведение временной часовенки. И к проекту строительства храма отнесся без малейшего энтузиазма. Поп давно уже махнул на «зятя» рукой и больше не пытался вести в молодой семье религиозную пропаганду, довольствуясь тем, что молодые хоть обвенчались без споров, но Олег помнил о старых разговорах, где нет-нет, а проскакивали наметки грандиозных замыслов. Отец Николай воспринял все случившееся ни больше ни меньше как божественный промысел и подумывал о наведении православных порядков сперва среди землян, а далее мечтал нести слово Божье язычникам и от вождя ожидал поддержки своих замыслов. А ведь он далеко не одинок – у него небольшая, но преданная паства. Даже некоторые атеисты под влиянием переноса в новый мир стали истинно верующими, и хорошо, если православными. По левобережью, как грибы после дождя, чуть ли не ежедневно возникали новые секты и далеко не все основывались на христианстве.

Наибольшее недоумение вызывал Алик. В последние месяцы он носа не высовывал из кузни, все его интересы почти исключительно вертелись вокруг молотов и наковален. Чем он недоволен, непонятно… Хотя не исключено, что ему попросту жаль кузню, брошенную на острове. За зиму ее существенно улучшили, оборудовали разными полезными приспособлениями. Вышло очень неплохо: все на месте и очень уютно. Олег смутно припоминал, что Алик до последнего не хотел покидать остров – кузнецы работали еще несколько дней после всеобщего исхода, и он предлагал вообще оставить их там и дальше, под прикрытием стен. Но Добрыня не согласился, а стены сейчас почти полностью разобраны – бревна перевезли в новый поселок.